Наследство и человеческая сущность

1. Драка за дом
2. Пусть будет ребенку

Существует любопытный афоризм: «Никогда не говорите, что знаете человека, если вы не делили с ним наследство». Можно только позавидовать ее автору — настолько тонко и глубоко он подметил склонность людей скрывать свои истинные качества. В самом деле лишь необходимость поделиться с кем-то имуществом ярко и полно раскрывает личность человека.

Особенно это заметно в ситуациях, когда наследники — близкие родственники. Когда с ними сталкиваешься, сразу вспоминаешь библейскую историю о Каине и Авеле. Помните, о чем она? Если коротко, то она о двух братьях. Старший, Каин, убил младшего. Почему? Он позавидовал брату — ведь того благословил сам Бог. Обратите внимание: столь низменное чувство, как зависть и жадность, привело к убийству. Сегодня в наследниках играют те же страсти — и приводят к подобным ситуациям. Конечно, не всегда братья готовы убивать друг друга из-за наследства. Однако дел, в которых приходится разбирать спор между братьями или сестрами, предостаточно. И далеко не всегда родные друг другу люди готовы идти на компромисс.

Вообще, чаще всего наблюдаются два полярных варианта развития ситуации. Первый — надо сказать, более распространенный — каждый из наследников «тянет одеяло на себя». Каждый старается доказать, что у него больше прав на наследство, что он должен владеть большей долей. При этом наследники готовы идти на фальсификацию доказательств — лишь бы доказать свою позицию. Это можно еще как-то понять, если речь идет о большом наследстве. Но если судебные и прочие издержки превышают стоимость спорного наследства, это выглядит просто смешно. Сразу понятно, что дело даже не в наследстве — просто слишком велико желание взять верх, победить, показать свою успешность и предприимчивость.

Другой вариант — когда наследники, даже придерживаясь противоположных взглядов на жизнь, переступают через собственные амбиции и идут на диалог, пытаются найти решение, которое устроило бы все стороны.

Хочется проиллюстрировать оба варианта конкретными случаями. По понятным причинам имена изменены.

Драка за дом

Итак, первый случай. Жила-была одна старушка. У нее было два сына, Иван и Петр. Жила она в деревне тихой и неприметной жизнью в маленьком, почти развалившемся от старости домике. Надо сказать, жила на полном основании — она была собственницей 1/40 части этого дома. Кроме нее в доме был прописан один из сыновей, Петр.

Когда она умерла, ее часть имущества должна была перейти к братьям. Но те подсчитали затраты и решили со вступлением в наследство не возиться. Оно и понятно. Во-первых, их долю в наследстве сложно назвать большой — лишь по 1/80 на брата. Во-вторых, старый дом в глуши стоит недорого. В-третьих, ближайший нотариус — в районном центре, то есть придется тратиться еще и на дорогу. По всему выходило, что вступление в права наследования принесет больше убытков, чем прибыли.

— Ты подумай! — говорил он брату, — Мы можем выкупить у других собственников их доли, это получится не особо дорого. Потом оформим право собственности на сам участок. Когда земля будет считаться нашей, дом можно будет снести, а на этом месте построить нормальный коттедж. Это же хорошее вложение денег!

Против ожиданий, Петр идею не поддержал. Более того стал отговаривать брата. Однако сколь-нибудь существенных аргументов в пользу своей позиции он не привел. Это навело Ивана на весьма неприятные мысли о том, что родственник что-то скрывает.

К нотариусу он все же пошел. Тот популярно объяснил, что все сроки для вступления в права наследства давно пропущены. В самом деле, Иван не мог не знать, что его мать умерла, ведь он присутствовал на похоронах. Да и не пытался в свое время получить наследство вполне осознанно — он был здоров, дееспособен, понимал последствия своих поступков, не был введен в заблуждение. Однако нотариус попросил принести выписку из государственного реестра — глядишь, какой-нибудь выход найдется.

Выписка произвела на Ивана неизгладимое впечатление. Да и как же иначе — согласно бумаге наследство матери уже год как имеет хозяина. И владеет собственностью никто иной, как Петр! Более того, он уже успел зарегистрировать на себя земельный участок, на котором находился дом!

Дело в том, что Петр был зарегистрирован в том же доме, что и их покойная мать — о чем убедительно свидетельствуют документы. Следовательно с точки зрения закона он считается принявшим наследство и вступившим в права наследования — хотя и не обратился к нотариусу вовремя. Так что хотя он и явился в нотариальную контору лишь спустя много лет, право собственности на дом и соответствующую часть земельного участка было зарегистрировано за ним без проволочек.

Нетрудно догадаться, какой разразился скандал — тем более что братья не отличаются кротким и спокойным нравом. Иван считал себя оскорбленным, полагал, что поступок брата был подлым и низким. Петр же не соглашался с подобной формулировкой — в конце концов, рыба ищет, где глубже, а человек — где лучше.

Что было делать Ивану? Требовать восстановления сроков для принятия наследства он по указанным выше причинам не мог. Однако получить наследство стало уже делом принципа. Поэтому Иван отправился к адвокату.

Во время беседы с юристом Иван упомянул, что ушел с похорон матери не с пустыми руками. Он взял на память книги и дневники, принадлежавшие покойной, а также семейные фотографии, которые хранились у нее. Юрист посчитал это достаточным основанием для написания искового заявления.

Стоит уточнить, что, согласно Гражданскому Кодексу, если гражданин совершает определенные действия, которые оговорены законом — например, начинает владеть имуществом, которое принадлежало наследодателю и может наследоваться — считается вступившим в права наследования. То есть, раз Иван взял себе вещи, принадлежавшие матери — начал владеть ими, — то с точки зрения закона он стал наследником. А раз так, то и на остальную часть наследства — в том числе часть дома — он имеет право.

Это и было указано в исковом заявлении — истец требовал признать, что он фактически принял наследство. Раз так, то свидетельство о праве собственности, которое выдано Петру, признать недействительным. Соответственно разделить наследство поровну.

Судебное заседание проходило в форме, которую можно было бы назвать смешной и курьезной, если бы не серьезный повод. Дело в том, что Петр утверждал, что Иван никак не мог забрать вещи матери — ведь в день похорон дверь в ее комнату была заперта на ключ. Он говорил, что на похоронах Иван не взял никакой вещи, принадлежавшей усопшей — даже безделушки или мелочи. На резонный вопрос юриста о том, находился ли Петр около Ивана все время, тот ответил отрицательно. Юрист сделала вывод, что Петр не наблюдал за Иваном постоянно — а значит тот легко мог зайти в комнату матери и взять нужные ему вещи.

Далее выступали свидетели сторон. Петр пригласил в качестве свидетелей несколько человек, присутствовавших на похоронах. Каково же было удивление участников заседания, когда все свидетели стали говорить практически одно и то же! Так, каждый свидетель утверждал, что находились в доме, около гроба, очень короткое время — от силы десять минут. И каждый был готов указать, что дверь в комнату покойной была закрыта на ключ.

Когда адвокат истца просила описать дверь, каждый из свидетелей подробно и точно рассказывал, как выглядела дверь, какого типа замок, как выглядела дверная ручка и ключ. Юрист поинтересовалась, как часто свидетели бывали в спорном доме. Оказалось, каждый из них бывал в доме лишь несколько раз, причем достаточно короткое время. То есть они не могли часто видеть дверь и, соответственно, запомнить ее внешний вид. Забавный факт — именно запертая дверь врезалась в память каждого свидетеля. Прочие же детали похорон, в том числе дата, со временем забылись — по крайней мере, не все смогли сказать что-то большее.

По этим показаниям получалось, что каждый, кто пришел попрощаться с умершей, подходил к гробу, потом к двери в комнату, пытался туда зайти (иначе откуда знать, что дверь заперта?), внимательно, со всем тщанием рассматривал замок, дверную ручку и ключ, а затем, возможно, даже обсуждал это с прочими свидетелями. Иначе объяснить столь яркие воспоминания просто невозможно. Остается лишь поразиться тому, как быстро некоторые забывают о цели посещения похорон.

Не менее забавным был момент, когда свидетелям демонстрировали вещи, которые Иван взял в день похорон. Каждый свидетель указал, что узнает эти вещи, что они действительно принадлежали ранее матери Ивана.

Само собой, процесс проходил вовсе не тихо и не спокойно. Братья были готовы начать драку прямо в зале судебного заседания — очевидно, положение спасало лишь присутствие судьи. Последний предложил урегулировать дело с помощью мирового соглашения. К примеру, чтобы Петр выплатил Ивану компенсацию. На это Петр сообщил, что может заплатить не более тридцати тысяч рублей. Естественно, подобное предложение подействовало на Ивана как красная тряпка на быка. Конечно же соглашение не было заключено.

Впрочем, суд удовлетворил все требования истца. Казалось бы, можно радоваться. Однако нет — ведь земля зарегистрирована на Петра. Значит грядет еще один (как минимум) иск.

Так и получается, что из-за грошового наследства братья испортили отношения, стали друг другу почти злейшими врагами.

Пусть будет ребенку

Вторая история ничуть не менее занимательна. Некоторое время назад существовала семья — Павел, Наталья и их сын Василий. Что-то у супругов не задалось и они расторгли брак. Со временем Павел познакомился со Светланой. Они понравились друг другу, стали встречаться и наконец начали сожительствовать. Со временем у пары родился ребенок — тоже мальчик, Витенька. По неизвестным причинам Павел не стал признавать себя отцом Вити. Тем не менее он заключил со Светланой брак. Казалось, семейную идиллию ничего не могло нарушить.

Однако неожиданно Павел умер. И оставил после себя весьма внушительное наследство. В числе прочего в него вошли две квартиры и загородный дом, автомашина. Кроме того у Павла были сбережения в банке — на вполне внушительную сумму. Наследников же по закону у него было всего двое — сын от первого брака и нынешняя жена.

Светлану такое положение не устроило, и она подала в суд иск о признании отцовства. Более того она обратилась за помощью к Василию.

Молодой человек, что любопытно, препон ставить не стал, а отправился к юристу для того, чтобы выяснить, как можно помочь делу. Очевидно, таким заявлением он немало шокировал адвоката. Ведь наследники готовы идти на что угодно, лишь бы избавиться от прочих претендентов. Этот же пытался сделать все возможное, чтобы увеличить число наследников.

Из беседы выяснилось, что Василий не знает точно, является ли Витя его единокровным родственником. Как он объяснил, сам он не знает, почему отец не признал ребенка. А узнавать это у Светланы не посчитал возможным, потому что находится с ней в дурных отношениях. С мальчиком же он практически не знаком — виделись от силы пару раз — и сказать чего-то определенного не может.

Естественно адвокат заподозрила, что у Василия имеются скрытые мотивы. Однако он пояснил, что ему просто жалко ребенка. Он считает, что Витя и так пострадал. А наследства не жалко, на всех хватит. Пусть лучше ребенок пользуется. Тем более что сам Василий совсем не прочь получить братика.

Раз за дело взялись с такой охотой, то ничего удивительного в том, что отцовство было признано, а мальчик стал наследником. Наследство было перераспределено — если раньше Василий владел половиной, то теперь ему досталась лишь треть всего имущества отца. Светлана же получила две трети наследства. Одну — как прямая наследница. Вторую — как законный опекун. Впрочем, он не унывал — ведь сделал доброе дело.

Однако случилось непредвиденное. Светлана начала «качать права». Она перестала пускать Василия в квартиру, не давала ему пользоваться машиной. Будь у Василия другое жилье он, наверное, оставил бы все как есть. Но деваться было некуда и он подал иск в суд — чтобы его вселили в квартиру. Пройдя череду судебных заседаний он опять пришел к тому же юристу.

Та была удивлена и поинтересовалась, не жалеет ли молодой человек о своем добром поступке. Оказалось что нет, не жалеет. И зла ни на брата, ни на мачеху он не держит. Данный иск — просто попытка отстоять свои права, и не более. Тем более, что он уверен: он поступил правильно и справедливо.